Все началось тогда, когда мы сели в поезд. Мы - это шестеро студентов ХимФака МГУ, студентка РГМУ, студентка ГМПИ, студент МИЭМ (то бишь я), незнакомый путешественник и толпа несчастных, что были вынуждены ехать в новогоднюю ночь в вологодском поезде.
Незнакомый путешественник, кстати, быстро стал знакомым тезкой, который ехал в Северодвинск, но по дороге собирался заехать куда-нибудь в Каргополь.
Вообще, Новый год прошел как-то хорошо: уютно оформленный снежинками(!) и дождиками плацкарт, хорошие люди, несколько гитаристов в компании, прекрасные проводницы, которые не мешали нам совершать все это шумное действо... В Ярославле наши пустили пару фейерверков на путях, за что, справедливо, огребли выговор от ментов - провода и все такое... А в Данилове, у какого-то деревянного ящика между путями, раздетые, во вьюгу, тоже чего-то пели, чем очень радовали местное даниловское население: получали и раздавали новогодние поздравления. К нам даже подошел местный неформал (тяжело ему одному, мы так поняли, в Данилове), очень хороший парень в коже и в нашивках с Цоем Спрашивал, не из Сибири ли мы. На ответ, что из Москвы, очень удивился и спросил, почему мы поем чайфовые песни. Интересное у народа представление о столице нашей родины... А вообще, в Данилове все время какие-то забавности происходят. Очень интересное местечко - этот Данилов.
Больше всего удивил народ, который в основном спал, а не пил. В нашем вагоне, например, шумно гуляли только мы. Не в пьянстве дело, конечно. Просто, похоже, что советское уходит из психологии населения крупных городов: народ все больше стремится к какому-то... банальному комфорту, и необходимость куда-то ехать в Новый год настолько расстраивает людей, что радоваться празднику они уже не могут. Хорошо это или плохо - я не знаю. Но это так.

Добираться до древнего Каргополя(старше Москвы на год) в наше время удобно следующим образом: по железной дороге до города Няндома(ж/д на Архангельск), оттуда на автобусе до городка. Поэтому по приезду в Вологду мы с новым знакомым Вовой сразу же покинули компанию и сели в электричку, которая в расписании была объявлена, как электричка до Коноши, хотя сама ехала только до Вожеги. В электричке мы, по понятным причинам, немедленно завалились спать. Пробуждение в Вожеге было прекрасно: мороз, солнце, и вопрос, а как дальше? Ответ пришел почти моментально: машинист по радиосвязи сообщил(у них что там, видеокамеры на каждый вагон?), что "пригородный поезд до Коноши отходит с третьего пути". Севернее Вожеги участок неэлектрофицирован. Мы выползли на морозец, перебрались в плацкартный вагон с теткой, где я снова завалился спать. =) Кстати, по прибытии в Коношу, погода резко изменилась: небо покрылось тучами, заметелило... Мы вышли на трассу, поймали машину, и уже в половине четвертого были в Няндоме... В Няндоме наше продвижение сильно замедлилось, а точнее остановилось совсем. За последующие два с половиной часа мы выяснили все возможные расписания этого, пардон, рабочего поселка, обнаружили, что никакой связи между поездами и автобусами не существует, в городке и около него процветает таксизм, ну и вообще...
Перекусив, мы отправились на трассу. Мы знали, что последний автобус все равно проедет мимо нас, и всегда можно остановить его, но хотелось нам постоять под ярким фонарем, попытаться уехать стопом пораньше, побыстрее, поскольку делать в этой самой Няндоме нечего вообще. Примерно через полчаса безуспешного стояния под фонарем, нас заметили четыре нетрезвых пролетария нашего возраста. Ребята, по-видимому, решили подышать свежим воздухом, не водкой единой уходят в новогодний запой... Короткая беседа типа "-Путешественники?! -Да. -Смотри, бля, путешественники!" завершилась ботинком, влетающим в мое через чур интеллигентное лицо...
Через несколько минут, когда нам удалось убедить пролетариат в том, что мы в панике съебываем далеко-далеко, адекватно воспринимал действительность только я, поскольку досталось мне по голове значительно меньше. Более крепкий Вова похоже чаще вскакивал с земли, в то время как я, падая легче, а вставая труднее, упражнялся одновременно в способностях оратора - уговаривал товарищей рабочих разойтись.
Минут через двадцать суетного брожения в снегах няндомской окраины, нам удалось попроситься к пожилому сторожу некоторого комплекса сооружений переночевать. Сторож (Анатолий Николаевич?) поставил нам чайничек, порассказал множество жизненных историй, ну и вообще, создал уют, достаточный, чтобы я успокоился совсем по поводу себя, и почти успокоился по поводу серьезно разукрашенного товарища. Вова тоже пришел в себя, стал адекватно воспринимать действительность и отказался от какого либо вида госпитализации, что было на самом деле хорошо, потому как совершенно непонятно, где в Няндоме Архангельской области второго января можно как-то проверить травмы жителя Москвы. Я связался с Костей, сообщил ему, что встречу его завтра на вокзале, и мы разберемся с нашими планами, а Вова решил, что он наутро двинется в Северодвинск. Определившись с дальнейшими действиями, мы разлеглись на предложенных нам местах и уснули...